Неточные совпадения
— Да так… не выдержал характера: нужно было забастовать, а я все добивал до сотни тысяч, ну и продул все. Ведь раз совсем поехал из Ирбита,
повез с собой девяносто тысяч с лишком, поехали меня провожать, да с первой же
станции и заворотили назад… Нарвался
на какого-то артиста. Ну, он меня и раздел до последней нитки. Удивительно счастливо играет бестия…
Между тем Долгорукий, довольный тем, что ловко подшутил над приятелями, ехал торжественно в Верхотурье. Третья повозка
везла целый курятник, — курятник, едущий
на почтовых! По дороге он увез с нескольких
станций приходные книги, перемешал их, поправил в них цифры и чуть не свел с ума почтовое ведомство, которое и с книгами не всегда ловко сводило концы с концами.
Пусть из Уковского завода скажет, чтоб ее
везли прямо в дом Бронникова:
на этой
станции все знают этот дом.
К счастью, тут случился Тизенгаузен — и его сопровождение
на две
станций убедило нас,что
везут на восток, а не
на запад.
В эти минуты он очень был похож
на гуртовщика, который
везет убойный скот по железной дороге и
на станции заходит поглядеть
на него и задать корму.
Среди этой поучительной беседы проходит час. Привезший вас ямщик бегает по дворам и продаетвас. Он порядился с вами, примерно,
на сто верст (до места) со сдачей в двух местах, за пятнадцать рублей, теперь он проехал тридцать верст и норовит сдать вас рублей за шесть, за семь. Покуда он торгуется, вы обязываетесь нюхать трактирные запахи и выслушивать поучения «гостей». Наконец ямщик появляется в трактир самолично и объявляет, что следующую
станцию повезет он же,
на тех же лошадях.
— Прошу тебя, прошу! — повторил Егор Егорыч, и часа через два он, улегшись вместе с Сверстовым в дорожную кибитку, скакал
на почтовых в Петербург, давая
на каждой
станции по полтиннику ямщикам
на водку с тем, чтобы они скорей его
везли.
А дилижанс между тем катился от
станции до
станции и
вез, сверх наших мечтателей, отставного конноегерского полковника с седыми усами, архангельского чиновника, возившего с собою окаменелую шемаю, ромашку
на случай расстройства здоровья и лакея, одетого в плешивый тулуп, да светло-белокурого юнкера, у которого щеки были темнее волос и который гордился своим влиянием
на кондуктора.
Счастливцев. Я, Геннадий Демьяныч, обдержался-с. В дальнюю дорогу точно трудно-с; так ведь кто
на что, а голь
на выдумки.
Везли меня в Архангельск, так в большой ковер закатывали. Привезут
на станцию, раскатают, а в повозку садиться, опять закатают.
Яков проводил его до
станции молча, потом вернулся домой и запряг лошадь, чтобы
везти Матвея в Лимарово. Он решил, что свезет его в Лимаровский лес и оставит там
на дороге, а потом будет говорить всем, что Матвей ушел в Веденяпино и не возвращался, и все тогда подумают, что его убили прохожие. Он знал, что этим никого не обманешь, но двигаться, делать что-нибудь, хлопотать было не так мучительно, как сидеть и ждать. Он кликнул Дашутку и вместе с ней
повез Матвея. А Аглая осталась убирать в кухне.
В селе В……е была последняя
станция,
на которую приехал я в родные пределы свои
на почтовых, и потому велел себя
везти на постоялый двор.
Я спросил их, какою дорогою ехали они со
станции, не ехали ли они через тот лес, где произошло убийство, не отделялся ли кто-нибудь из них от компании, хотя бы даже
на короткое время, и не был ли им слышен раздирающий душу крик Ольги [Если всё это нужно было г. Камышеву, то не легче ли было допросить кучеров, которые
везли цыган?
Анна Фоминишна, моя попутчица, старалась всячески рассеять меня, рассказывая мне о Петербурге, об институте, в котором воспитывалась она сама и куда
везла меня теперь. Поминутно при этом она угощала меня пастилой, конфектами и яблоками, взятыми из дома. Но кусок не шел мне в горло. Лицо мамы, такое, каким я его видела
на станции, не выходило из памяти, и мое сердце больно сжималось.
Когда работник
вез его
на станцию, шел противный, холодный дождь. Подсолнечники еще ниже нагнули свои головы, и трава казалась темнее.
В ответ
на эти речи стачечный комитет объявил, что не
повезет в Россию генералов Батьянова и Надарова. Со смехом рассказывали, как Надаров, переодевшись в штатское платье, поехал было инкогнито в Россию, но его узнали
на одной из
станций и вежливенько привезли назад в Харбин. Ему пришлось, как говорили,
на лошадях ехать во Владивосток, чтобы оттуда переправиться в Россию морем.
Утром пришло распоряжение, — всех раненых немедленно эвакуировать
на санитарные поезда. Для чего это? Мы недоумевали. Немало было раненных в живот, в голову, для них самое важное, самое необходимое — покой. Пришлось их поднимать, нагружать
на тряские двуколки,
везти полторы версты до
станции, там опять разгружать, переносить
на санитарный поезд…
Эшелон, с которым мы теперь ехали,
вез из Владивостока запасных сибиряков.
На каждой большой
станции с поезда сходило по нескольку десятков человек. В купе полковника, начальника эшелона, все время толпились солдаты, которым он производил денежный расчет.
На одной из первых
станций от Иркутска мы встретились с поездом, в котором под военным конвоем
везли 21 японца и корейца и несколько японок и кореянок.
За несколько
станций до Петербурга навстречу матери выехал Алексей Григорьевич. Наталью Демьяновну напудрили, подрумянили, нарядили в модное платье и
повезли во дворец, предупредив ее, что она должна пасть
на колени перед государыней. Едва простая старушка вступила в залы дворцовые, как очутилась перед большим зеркалом, во всю величину стены. Отроду ничего подобного не видевшая, Наталья Демьяновна приняла себя за императрицу и пала
на колени.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как
везли первые три
станции.